Мелкого предпринимателя из города Изюм Харьковской области Ярослава Забашту в конце марта 2024 года приговорили к 12 годам тюремного заключения за то, что он, согласно данным медиа-ресурсов СБУ, «после захвата Изюма присоединился к оккупационному филиалу МВД РФ, где помогал рашистам фабриковать дела против участников движения сопротивления в регионе — сливал оккупантам адреса украинских патриотов, после чего людей вывозили в пыточные».
На самом деле 3 июля 2022 года Забашту назначили участковым в отделе полиции в городе Изюм во время нахождения в нем ВС РФ. Проработал он там до 5 августа. Затем перевелся на должность исполняющего обязанности инспектора дорожно-патрульной службу Управления внутренних дел военно-гражданской администрации в Харьковской области и работал до 10 сентября.
Факт своей работы на данных должностях Забашта не отрицал, что позволило суду сделать вывод о «частичном признании вины» по ст. 111-1 УК Украины (коллаборационизм). Однако международное законодательство в принципе не позволяет привлекать к уголовной ответственности за подобное. Ст. 31 и ст. 51 Четвертой Женевской конвенции не просто позволяют, но прямо требуют от России обеспечивать общественный порядок на занятых территориях. Это значит, что Россия должна наладить работу в том числе полиции и «может на законных основаниях принуждать находящихся под защитой лиц выполнять работу, которая необходима либо для нужд оккупационной армии, либо для коммунальных служб, либо для обеспечения питания, крова, одежды, транспорта или здоровья населения оккупированной страны». То же самое сказано и в ст. 43 Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны: «С фактическим переходом власти из рук законного Правительства к занявшему территорию неприятелю последний обязан принять все зависящие от него меры к тому, чтобы, насколько возможно, восстановить и обеспечить общественный порядок и общественную жизнь, уважая существующие в стране законы, буде к тому не встретится неодолимого препятствия».
Это значит, что сотрудника полиции нельзя судить за выполнение его профессиональных обязанностей — только за совершение насильственных преступлений, если таковые будут доказаны. Касательно совершения Забаштой каких-либо насильственных преступлений, приговор молчит.
В суде Ярослав сообщил, что к моменту начала СВО вместе с родителями жил в Изюме и официально не работал, занимался продажей клубники. После того, как город начали обстреливать, семья попыталась его покинуть, но это не удалось, потому что ВСУ заминировали мост и, когда они подъехали к мосту, украинские военные начали стрелять в землю и заставили вернутся. Затем мост взорвали. Некоторое время Забашта с родителями провел в селе недалеко от взорванного моста, но у них закончилась еда, а село стали регулярно обстреливать, поэтому пришлось вернуться в Изюм.
В июле 2022 года он задержался в гостях у друга и попытался добраться домой во время комендантского часа. Его вместе с другом задержали российские военные и, по словам Забашты, поскольку до того они употребляли алкоголь, посадили в машину и отвезли «на яму», где били в течение суток и угрожали семье, а затем предложили работать в местной полиции.
Показания выглядят странно — сначала избивать и угрожать, а затем предлагать должность в полиции? Объяснение оказалось простым — адвокат Забашты пытался спасти подзащитного от тюрьмы, объясняя, что его заставили принять предложение, а он боялся за свою жизнь и жизни родителей. К сожалению, из этого ничего не вышло, так как насилие со стороны российских военных не подтвердили свидетели, а именно тот самый друг, с которым Ярослав ехал домой в комендантский час. Друг сообщил, что первые 4 месяца пребывания российской армии в Изюме они продолжали заниматься продажей клубники. Затем какой-то знакомый предложил им работу в российской полиции Изюма, но они отказались. В июле друзья действительно выпили, были задержаны во время комендантского часа и доставлены в некое помещение, где провели ночь. Никаких избиений и угроз не было. На следующий день с друзьями поговорили, объяснили причину задержания и предложили решить вопрос мирно, если они согласятся работать в полиции. Они согласились. Свидетель рассказал, что две недели работал вместе с Ярославом, затем они встречались только на совещаниях, а через месяц им дали удостоверения. Об угрозах и давлении свидетелю ничего не известно.
Остается открытым вопрос, как так вышло, что в полиции работали два человека, а судят только Забашту. Ответа на него нет. Как бы там ни было, суд согласился с тем, что физическое или психическое принуждение исключают уголовную ответственность по ст. 111-1, а показания свидетеля, который лично не присутствовал при разговоре Ярослава с российскими военными, нельзя считать решающим доказательством. В то же время, и Ярослав не смог ничем подтвердить факт принуждения, кроме своих слов, поэтому суд решил, что объективные данные о принуждении не установлены, зато установлено, что обвиняемый «ежедневно ходил на работу, выполнял возложенные на него оккупационной властью обязанности, получал заработную плату».
Короче говоря, суд исходит из того, что Забашта действовал добровольно. Истина, по всей видимости, где-то посредине — Ярослав не стремился устроиться на работу в российскую полицию, но и не упирался, когда ему при указанных выше обстоятельствах такую работу предложили.
Забашта рассказал, что на должности участкового занимался проверкой заявлений граждан об утере документов, опрашивал свидетелей и подавал в российский паспортный стол письменные пояснения по этому вопросу. В августе 2022 года он получил удостоверение инспектора ДПС, но продолжил исполнять обязанности участкового до появления в Изюме ВСУ в сентября 2022 года. Формы и оружия ему не выдавали, задержаниями он не занимался, сбором информации о бывших украинских военных тоже. Зарплату, по словам Ярослава, ему заплатили один раз — в августе 2022 года. Это логично, учитывая, что работать он начал в июле, а закончил в сентябре.
Все сказанное обвиняемым подтвердили свидетели. Первый из них, тоже участковый, сообщил, что не видел, чтобы Забашта применял к местному населению любые меры физического или психического воздействия, также он не видел у Забашты оружия, только удостоверение для того, чтобы свободно передвигаться по городу. Второй свидетель также видел, как Ярослав принимал заявления от граждан и дежурил в отделе без формы и без оружия.
Самым интересным оказался допрос третьего свидетеля. Оказалось, что в Изюме он Забашту вообще не видел, а познакомились они только в Харьковском СИЗО, где в течение 9 месяцев некие люди в балаклавах «применяли меры физического принуждения, с целью предоставления ложных показаний в отношении обвиняемого». Иначе говоря, сотрудники СБУ принуждали человека лжесвидетельствовать. Скорее всего, били. Сведения об этом преступлении даже внесли в ЕРДР, но в октябре 2023 года Государственное бюро расследований дело почему-то закрыло. Поскольку свидетель не побоялся сообщить все это суду, прокурор тут же отказался от допроса. Какова дальнейшая судьба свидетеля, неизвестно.
Итак, у обвинения не получилось доказать, что Забашта «фабриковал дела против участников движения сопротивления в регионе», после чего их вывозили в пыточные. По всему следует, что он без оружия сидел в участке и принимал заявления об утере документов. Других сведений суд не получил. Согласно Женевским конвенциям, такие действия не могут считаться преступлениями и не имеет никакого значения, согласился Ярослав работать добровольно или под давлением. И, однако же суд приговорил Забашту к 12 годам лишения свободы с конфискацией всего имущества.
